Дорогу осилит бегущий

ТЕКСТ  Екатерина Ремизова
Просмотров 3194    / Апрель 2021 /
Если вы считаете, что бег – это всего лишь механическое перебирание ногами, которое едва ли может приносить удовольствие, то выпускница МГИМО и основательница школы Marathonica Екатерина Преображенская легко вас в этом разубедит. Зачем вообще нужно бегать? Чему может научить бег? Можно ли бегать неправильно? И есть ли культура бега в России? Об этом – в нашем интервью.

Перед нашим интервью я изучила ваш Instagram. Вы участвовали в забегах и марафонах, которые проходили во Франции, Германии, Великобритании, США… И России, разумеется. Сколько всего забегов на вашем счету?

Ух, я не считала. Около сотни, а то и больше.

Самый запоминающийся из них назовете?

Если говорить про сам забег, то больше других запомнился Elbrus World Race, потому что он проходил в кавказских горах. Он был одновременно интересным и сложным, так как из-за высоты приходилось справляться с горной болезнью, так называемой «горняшкой». А самым запоминающемся с точки зрения моих эмоций стал Берлинский марафон. Там у меня за несколько дней до старта случилась травма, причем не из-за бега. И я бежала с жуткой болью, но мне было важно финишировать.

Несмотря на травму, вы не снялись с дистанции. А вообще часто ли на соревнованиях возникает такое желание – сойти?

Я думаю, оно возникает у всех марафонцев. Чем интересен марафон как дистанция – так это тем, что после 35 км, как бы ты ни был готов и даже если ты бежишь не на супер-результат, ты все равно устаешь. На этом этапе начинается преодоление. Часто думаешь: зачем я вообще это делаю, могла ведь сейчас сидеть на диване или бегать на маленькие дистанции. Но это мимолетные мысли, как правило.

А зачем вообще?

Я очень многому учусь во время бега. Очень многие вещи, которым бег тебя учит на тренировках и на дистанциях, применимы в жизни. И самое главное – это не так, что ты научился один раз бегать и все. Бег все время ставит перед тобой новые испытания.

Случаются травмы, происходят ситуации, когда ты не можешь бегать по объективным причинам, как, например, карантин в Москве год назад. И он тебя каждый раз тестирует: есть, предположим, локдаун, и вот побежишь ты или нет. Я неделю позанималась на дорожке, но решила, что уж лучше буду бегать от полиции, если что. Это шутка, конечно, так как в действительности никого не ловили. Но таких ситуаций – очень много.

Существует ли конкуренция на стартах? Или это больше про такие банальные вещи, как соревнование с самим собой?

Для большинства бегунов – да, конкуренция с самим собой. Человек ставит цель – побить свой рекорд. Но в процессе бывает так, что возникает конкуренция между бегунами. Приведу пример. Марафоны, как ни странно, правильно бежать чуть медленнее в начале и чуть быстрее в конце. И когда я выбегаю, то вижу, что многие меня обгоняют. Я стараюсь некоторых из них запомнить. Это как игра, никакой неприязни у меня к ним, разумеется, нет. Но потом становится забавно, когда уже на второй половине дистанции эти люди начинают постепенно отваливаться, я обгоняю первого, второго, третьего, четвертого. Они превысили допустимую для них скорость в начале дистанции, а потому уже не могут ускориться. И, конечно, бывает, когда знакомые друг с другом соревнуются.

Вы провели в МГИМО шесть лет: в бакалавриате изучали политологию, затем международную журналистику в магистратуре. Но в конце концов вы не стали заниматься ни тем, ни другим, а создали свою школу бега. Жалели ли об этом когда-нибудь?

Я ни разу об этом не пожалела. Я не буду говорить: жаль, что не сделала этого раньше, потому что в жизни все случается вовремя. Но могу сказать, что с тех пор, как я стала заниматься своей школой бега и тренировать людей, я, по сути, ни одного дня в своей жизни не работала. С одной стороны, это сложно, так как размывается граница между твоим хобби и твоей работой, у меня нет полноценных выходных. Но в то же время это особое ощущение: ты занимаешься любимым делом, а не работаешь исключительно для того, чтобы заработать.

Как часто используете полученные в МГИМО знания?

Каждый день. Казалось бы, где политология и журналистика, а где бег. Дело в том, что когда я становилась тренером, то это был словно прыжок в никуда. Я ведь не профессиональный бегун, хотя и получила образование тренера в США. Мне казалось, что люди, выбирая наставника, отдадут предпочтение тренеру с опытом.

Но когда я сама стала тренировать, то поняла: людям, которые приходят ко мне, не нужен тренер из физкультурного института. Я могу общаться с ними на одном уровне, и это как раз заслуга МГИМО, так как он дал мне кругозор, образование, жизненный опыт и так далее.

В чем отличие Marathonica от других школ бега?

Когда я создавала свою школу, то решила: качество оказываемых услуг для меня будет находиться на первом месте. Конечно, гораздо выгоднее было бы выбрать иную бизнес-модель и выстраивать школу в соответствии с принципом «давайте все вместе бегать одной толпой, у нас будет куча людей», вложить деньги в рекламу. Такие школы есть в России, они очень успешно существуют. Но наша школа – это не про то, что «давай бегать, я тебе дам программу, ты бегай как-нибудь, а если ты не побегал – ты плохой». Мне важнее другое – индивидуальный подход к каждому человеку. Люди же не просто так начинают бегать, нужно работать с психологией. У меня нет образования психолога, но я уже имею большой опыт работы с людьми и понимаю, почему и зачем человек бегает, что ему бег дает, как с ним лучше общаться. Выстраивать тренировки нужно не только с точки зрения физиологии.

Кто к вам приходят: новички или уже опытные бегуны, которые, предположим, хотят улучшить технику?

Приходят абсолютно разные люди. С новичками, кстати, часто работать сложнее, нежели с теми, кто уже бегает и имеет конкретные цели, какое-то собственное представление.

Во время пандемии стали появляться online-забеги: люди независимо друг от друга пробегали дистанции, а по почте им потом доставляли медаль. Вы стали проводить online-тренировки. Как это вообще происходит?

Мы создаем конференцию в зуме, люди заходят туда с телефона с наушниками. Мы все вместе начинаем бежать. Казалось бы, какой смысл? С друзьями же вроде тоже можно созвониться и побегать. Но смысл есть: мы, например, проводим интервальные тренировки, когда тренер дает четкие указания, сколько бежать и как бежать. Есть тренировки, во время которых ты на протяжении часа бегаешь и в то же время практикуешь разговорный английский. Сейчас у людей мало времени, и классно, когда бег можно совместить с чем-либо еще.

С чем еще, например?

Сама я, например, уже давно перестала слушать музыку во время тренировок. Я либо думаю в это время, либо слушаю аудиокниги, лекции, интервью. Еще есть такая штука – коммьют-раннинг. Суть заключается в том, что можно совместить тренировку и необходимость куда-то добраться. Можно бегать на работу и с работы. Я не раз бегала в магазин, на дачу, мы с детьми бегаем в школу.

Если человек никогда не бегал, но хочет начать, то что ему следует сделать: достаточно ли надеть кроссовки, выйти во двор или в идеале сразу обратиться к тренеру?

Самый простой ответ – обуться и пойти пробежаться. По крайней мере, в первый раз. Если человек никогда не бегал или бегал очень давно, если есть лишний вес, то нужно помнить об одной важной вещи: нужно бегать так, чтобы не задыхаться. Если через 5-10 минут наступает отдышка, то нужно чередовать ходьбу и бег: минуту бежать, минуту идти, минуту бежать, минуту идти. Потом две минуты бежать, минуту идти. Нужно не то, чтобы себя жалеть, но следует разумно относиться к своим возможностям.

Спортивный бренд RunRepeat опубликовал в марте текущего года рейтинг «самых бегающих стран». У России – не самое почетное 28-е место. Впереди и Филиппины, и Словения, и Гватемала, и Эквадор. Есть ли вообще в России культура бега?

У нас долгое время не было культуры любительского, массового бега. Она стала появляться не больше 20 лет назад. Когда я только начинала бегать, увидеть бегуна на улице в Москве было не просто редкостью, это было чем-то невероятным. Сейчас уже сформировалось беговое коммьюнити, но все равно бегают преимущественно крупные города – Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Томск.

Почему так происходило?

Раньше культура бега не пропагандировалась, этим в принципе никто не занимался. Потом люди стали много путешествовать, посмотрели на Запад. В Лондоне если ты выйдешь на улицу, то будешь постоянно видеть бегунов. Плюс в России сейчас есть сообщество блогеров, которые выступают на соревнованиях и занимаются популяризацией вида спорта. Например, тот же ютуб-канал «Beg Vreden».

Хорошо, а что нужно сделать, чтобы это беговое коммьюнити продолжало расти?

Чтобы развивался любительский бег, нужно, чтобы развивался профессиональный бег. В Великобритании Мо Фара (четырехкратный олимпийский чемпион – прим. редакции) – сэр, его наградила королева. Легкоатлеты здесь на рекламных баннерах, людям хочется тянуться за ними. У нас этого нет. Вы, наверное, не знаете, кто является чемпионом России на марафонской дистанции?

Не знаю.

И многие бегуны не знают. А то, что происходит с федерацией легкой атлетики в России – это же печаль (победителями Чемпионата России по марафону в 2020 году стали Юрий Чечун и Сардана Трофимова – прим.ред.).

И как можно исправить ситуацию, если вообще можно?

Первое, что надо сделать – это поднять зарплату профессиональным бегунам, потому что они практически все вынуждены работать на другой работе. Я не раз слышала, сколько платят региональные федерации бегунам. Эти цифры – не маленькие, они мизерные, я думаю, ниже пенсии. Сейчас улучшилась ситуация с призовыми, но их все равно не сравнить с призовыми на Западе.

А что еще нужно сделать?

Конечно, нужно поднимать престиж бега среди детей, устраивать межшкольные и окружные соревнования. Не надо ничего изобретать: берется западный опыт, тех же США, и перенимается.

апрель 2021