Станция метро Ленинский проспект. Место встречи назначил сам Глеб. Пытаюсь вспомнить кофейни, находящиеся по соседству, – ничего не приходит на ум. Что-то здесь не так. Видимо, не простил он мне вчерашнюю выходку, когда спустя час с начала нашего спонтанного разговора о Студсоюзе и «Международнике» я призналась, что все это время у меня был включен диктофон. «Так нечестно», – была его первая реакция. 

– Привет!

Поднимаю голову от телефона – Глеб собственной персоной. Выходим из метро, обсуждая план вечерних публикаций в группе журнала, переходим оживленную трассу и сворачиваем в тихий сквер. Спрашиваю про увлечение журналистикой. Оказывается, первую газету он выпустил (нарисовал) в 2004 году, когда ему было всего восемь лет. Она представляла собой сложенные пополам два листа А4, на которых будущий студент журфака рассказывал о приключениях супергероев популярного в то время телеканала Jetix. Там же он размещал телепрограмму с его любимыми мультфильмами. «Газета» носила название «Супердекс», что было в какой-то степени навеяно мотивами Jetix. Спустя несколько лет Глеб вновь вернулся к идее создания газеты. Название решил оставить, но содержание изменил: теперь в ней появились тверские новости и статьи из детских энциклопедий о путешествиях. Постепенно «Супердекс» обосновался и в лицее, где учился Глеб: у газеты появились группа ВКонтакте и свои читатели.

– Как-то так все и началось. А в этом году у меня юбилей – 15 лет назад я пришел в журналистику.

Мы медленно поднимаемся по ступенькам на обзорную площадку перед Российской академией наук, с которой открывается вид на Москву-реку. 

– Наверное, это мое самое любимое место в Москве, – поясняет Глеб. – Нашел его случайно, когда мой сосед устроил вечеринку в общежитии, после которой мы решили пойти смотреть салют туда (указывает рукой в сторону Воробьевых гор). Но мы заблудились и в поисках смотровой площадки вышли на эту. С тех пор я сюда очень часто прихожу: иногда с близкими мне людьми, но чаще всего один, чтобы подумать или разогнать тревожные мысли. За что люблю это место? Я вижу с этой точки множество разных олицетворений Москвы: от Академии наук до Университета, от церквей имперского времени до промышленных заводов советской эпохи, от спортивных сооружений до современных бизнес-центров. Все здесь перемежается и создает целостный портрет современной столицы России. А еще видишь то здание за деревьями через реку? Там лежит моя трудовая книжка. Смотришь на него – и сердце радуется.

Спускаемся к набережной. Глеб вспоминает, как первый раз в восьмом классе взял в руки камеру и не выпускал ее до одиннадцатого, потому что делал новостные ролики для лицея. Подходим к огороженной площадке рядом с Андреевским мостом и садимся на парапет. Глеб оборачивается к набережной и, кивая головой на деревянный помост, объясняет:

– Это самая известная открытая площадка для танцев в Москве. Я много раз приходил сюда танцевать.

Давно увлекаешься бальными танцами?

Когда я учился в первом классе, мама отдала меня в бальную студию. Спустя два года моя партнерша бросила занятия, и я понял, что с меня тоже хватит. Уже позднее, когда моему папе исполнилось пятьдесят лет – я был тогда в восьмом классе, – он захотел научиться танцевать вальс. Вместе с мамой они пошли в студию, где вела занятия та же преподавательница, что и учила меня танцевать в первом классе. Как-то раз папа не смог прийти на занятие, и мама позвала меня. Я согласился. И знаешь что? Мне понравилось! С тех пор мы стали ходить втроем. Мне подобрали партнершу, и через несколько месяцев мы с ней даже попали на танцевальный конкурс. Поступив в МГИМО, конечно же, не смог пройти и мимо студии Татьяны Николаевны. На первом занятии она меня сразу вычислила по бальной обуви и взяла в оборот.

Бальные танцы – это совершенно иной способ взаимодействия с девушкой. Спустя столько лет занятий танцами научился ли ты преодолевать неловкость между тобой и незнакомыми девушками, которых тебе назначали в партнерши?

Нет, так и не смог перебороть себя. На хастле, например, ты должен чуть ли не с любой незнакомкой уметь танцевать, а я не могу – сомневаюсь в своих силах, наверное. Поэтому танцую только с теми, кого знаю и кто мне приятен.

 А проще танцевать с девушкой, которую ты любишь?

Нет, наоборот, тяжелее. С одной стороны, хочется расслабиться и перестать думать о сложных фигурах и движениях, а с другой – опозориться перед любимой девушкой нельзя: нужно же показать все, на что ты способен.

Что ты чувствуешь, когда танцуешь?

Я получаю невероятное удовольствие от взаимодействия с партнершей под музыку. Это своеобразный диалог с девушкой во время танца. Если его прочувствовать, а не просто двигаться, как учили на занятиях – четко, ровно и в ритм, – это очень круто. Мне нравится, что я ощущаю свое тело, пропуская через себя музыку.

Встаем и идем по направлению к Крымскому мосту. Завожу разговор о Студсоюзе. Глеб рассказывает, что за первые месяцы обучения в МГИМО он заслужил репутацию хорошего автора пресс-службы. Правда, потом немного переквалифицировался и начал снимать ролики, как раньше делал это в школе: отныне «Глеб» и «камера» стали словами-синонимами. На третьем курсе его назначили руководителем пресс-службы, поэтому пришлось отложить камеру и вновь вернуться к текстам:

«В тот год пресс-службы была в очень плохом состоянии: ушли сильные авторы, нужно было обучить новых, не было нормального контента. Пришлось реанимировать отдел: собирать команду, вводить систему рубрик – к слову, она действует и по сей день, – разрабатывать дизайн. Я испытываю невероятный кайф, когда мне дают все полномочия и отправляют решать сложные задачи. Это был как раз тот случай».

Подходим к лестнице, ведущей на Крымский мост. Глеб уверенно преодолевает ступеньку за ступенькой, поднимаясь все выше и выше и параллельно вспоминая первые четыре курса, когда он был одним из ярких активистов Студенческого союза: 

«Ты спрашивала меня, к организации каких студенческих мероприятий в МГИМО я причастен. Оглашу весь список сразу (смеется). Новогодний вечер вырос из моей идеи собрать максимальное количество мгимошных коллективов на одной сцене. Сначала хотели устроить это осенью, а потом все переросло в празднование Нового года в университете и в конечном итоге стало доброй традицией МГИМО. Проведение «Тотального диктанта» и «Ночи науки» тоже предложил я. Празднование Масленицы во дворе общежития в Черемушках тоже не обошлось без моего участия. К сожалению, эта идея как-то затухла, но я был бы рад, если бы она вновь возродилась. Ведь мы дети, которые хотят и в снежки поиграть, и хороводы поводить, и через костры попрыгать. Все же, – добавляет Глеб после минутного молчания, – я скучаю по тем временам, когда был лидером всей этой тусовки».

Выходим на улицу, переходим проезжую часть и поднимаемся на второй этаж первой попавшейся кофейни. Садимся и заказываем чай.

 Как пришла идея возродить «Международник»?

Как-то в коридоре меня поймала Наталия Ильинична (почетный профессор кафедры Международной журналистики Н.И.Чернышева – прим. редактора) и предложила сделать газету к 8 марта. Я согласился ей помочь. Потом мы сделали еще один выпуск, посвященный Дню народного единства. А дальше…(глубокий вздох)…уйдя из Студа, я оказался на обочине студенческой жизни. Но в тот момент я понял, что за все время работы в пресс-службе я собрал неплохую команду авторов, обзавелся связями, да и в целом хорошо узнал о жизни МГИМО за последние десять лет — много общался с выпускниками. Тогда-то я и решил вплотную заняться изданием студенческого журнала.

Мы – журнал, выходящий 2-3 раза в семестр. Но существует и одноименная газета, консультантом которой является Никита Всеволодович Шевцов. В отличие от нашего «Международника» она издается раз в полугодие.

 Есть ли в «Международнике» цензура?

Цензура? Конечно, есть – в виде моего мнения. (смеется) Существует два вида текстов, которые я ненавижу пропускать: это либо приторные статьи, наполненные безумным количеством прилагательных, отчасти похожие на рекламный пресс-релиз, либо, наоборот, необоснованная критика чего-либо. Хочешь критиковать – готовь сильную аргументацию, иначе твои доводы разлетятся в щепки.

Ты доволен командой, которая работает над журналом?

Я не могу так сказать. В течение всего учебного года я работаю с нашими авторами, редактирую все их тексты, помогаю найти стиль, а потом они забивают и уходят. У нас каждый год полностью обновляется состав за исключением единиц. Это вообще что такое? Сейчас набрали достаточно много новеньких, но их всех нужно раскрывать, а для этого потребуется время.

 Каким в идеале ты видишь журнал?

Читаемым! (усмехается) А вообще мне хочется, чтобы «Международник» превратился в четко отлаженную систему, механизм, иначе все эти годы, что я им занимаюсь, были потрачены впустую. Моя главная мечта состоит в том, чтобы журнал остался жить после моего ухода, а я бы мог выступать в роли ментора-наставника.

Официант приносит чайник с двумя чашками. Глеб разливает чай. Я делаю глоток и задаю давно интересовавший меня вопрос:

Зачем тебе все это сейчас? У тебя текучка авторов. Тебе за это не платят ни копейки. Ты магистрант, который тратит все свои силы и энергию на то, что на данный момент не имеет желаемой отдачи.

Я хочу, чтобы у наших студентов была возможность делать что-то крутое в стенах университета. При подготовке каждого выпуска я трачу очень много сил и энергии, но оно того стоит. Я получаю удовольствие от того, что учу новых авторов и создаю качественный контент в МГИМО. К тому же я совершенствуюсь как редактор.

Почему не иду? Я работал редактором новостей на ТВЦ. Поначалу было интересно смотреть за процессом составления новостей и самому в этом принимать участие. Но вскоре мне надоело переписывать одно и то же из недели в неделю, меняя лишь качество метафор, даты и места событий. Новости всегда можно написать на неделю вперед: перед тобой лежит график президента, а ты заранее готовишь ко всему этому шаблоны. Когда я уволился с ТВЦ, в этот же день устроился на практику на НТВ. И что ты думаешь? Мне дали писать те же самые новости, что я составлял утром в редакции ТВЦ. Я не захотел этим заниматься. Мне в целом не нравится, что происходит с российской журналистикой. В последнее время я особенно внимательно слежу за работой Алексея Пивоварова: он для меня герой современных СМИ.

Чем он тебе нравится?

Он видит многие проблемы в нашем обществе, но при этом не обвиняет государство и не жалуется, как у нас все плохо, а ищет и находит конкретные примеры того, как люди смогли себя реализовать, оставаясь здесь. Пивоваров исследует современную Россию: он показывает нам другую сторону медали и вносит какой-то позитив в общественно-политическую сферу. В его роликах всегда чувствуется невероятный уровень профессионализма, который появляется только с опытом. Он очень харизматичный и человечный: вроде бы и не репортер, и не актер, а что-то среднее. А еще мне нравится в нем стремление осваивать новое. Пивоваров – это журналист, пришедший из НТВ времен Парфенова на YouTube. При этом он не только привнес качественную журналистику в интернет, но и сам многое взял из этой среды.

Тебе осталось учиться год в магистратуре. Что планируешь делать дальше?

Не знаю. Может, это слишком самонадеянно, но я не планирую пытаться трудоустроиться через HeadHunter. Я почему-то уверен, что меня на следующее место работы выведет случай. А куда уж он меня заведет – кто знает.

Глеб снова берет в руки чайник. Добавки? Пожалуй, нет, на сегодня хватит.