«И вот ты встретился со мной, кошмарами торгую я»: каким было знакомство с группой?

Когда на занятиях испанского речь зашла о пристрастии девочек-журналисток к русскому панк-року, приятным сюрпризом стали слова нашей преподавательницы, что и она по дороге на работу иногда включает «Дурака и молнию» или «Лесника». И если многие из нас начали слушать эти песни благодаря сериалу, её любовь к группе передалась от сестры уже давно – в начале 2000-х.

В то же время о «Короле и шуте» узнала и Марина Петрова, директор Фонда развития МГИМО и старший преподаватель кафедры международных экономических отношений:

 «Рок – это большая часть моей жизни ещё с детства: у меня папа всегда его слушал, только более тяжёлый. В школе тоже были ребята, которые играли на гитаре и выступали, как раз тогда вышел "Брат 2", в котором прозвучало много культовых рок-песен. "Короля и Шута" там не было, но мы стали слушать и их. Потом начали отслеживать новые альбомы. Я помню, как покупала "Как в старой сказке" – это было не так легко, как сейчас: нужно было ехать в центр, в музыкальный магазин, чтобы купить диск.

Я училась в школе в Ульяновске, каждый год "Король и Шут" приезжали, и мы ходили на эти концерты. Сейчас так думаю: девушки не особо слушали рок, это было просто культурным событием.

Все наши ребята-рокеры были интеллектуалами: кто-то в МГУ поступил, кто-то – в МГИМО, кто-то сейчас преподает  престижном зарубежном университете, есть чиновники и бизнесмены. Один одноклассник – профессиональный музыкант и ведущий».

Нынешние студенты вряд ли успели вживую услышать хиты нулевых, но  даже в их детстве случайная песня, играющая из колонки друга, могла приобщить ребят к миру страшных сказок. По крайней мере, это случилось с Даней Тютчевым, лидером собравшейся в стенах МГИМО музыкальной группы «Станислав Топилов»: «Впервые я их услышал лет в девять на детской площадке во дворе дома. Там стояла конструкция для детей, всем своим видом напоминающая замок. У нас во дворе жили ребята чуть старше меня, им было около двенадцати. И мы вместе залезали в этот замок.

У ребят постарше была игра: они включали первые десять секунд песни "Короля и шута" и угадывали, что звучит. И меня с собой взяли, а я тогда вообще не знал, что это за группа. Как сейчас помню, играет "Рыцарь", и я такой:

– Блин, ребят, круто, а что это за группа?

– Это «Король и шут», малой.

Тогда я впервые услышал их. К слову, один из тех, кто давал мне послушать "КиШа", тоже поступил в МГИМО, уже окончил магистратуру.

Моё увлечение затянулось года на три, и всё только усугубилось после смерти Горшка: я ещё больше стал их слушать, потому что не попал на концерт, а ведь он был у нас, в Орле. И потом, когда мама возила меня в школу на машине, мы вместе слушали "Короля и Шута" на диске, ей даже понравилось».

Подобно финскому ножу из «Мастера и Маргариты», хорошая песня может застать нас в самый неожиданный момент. Именно так любовь к страшным сказкам зародилась у Никиты Сверчкова, выпускника магистратуры ФУП-МО этого года: «Когда прямо начал слушать, я гостил в Анапе у друзей. Мы зашли в какой-то японский ресторан – он находился в подвальчике, – там почему-то играла песня "Прыгну со скалы". Мне было около 11-12 лет. "А ты не знаешь их?" – после мне подробнее рассказали, что это за группа. Я послушал другие их песни и подумал: "Вау, это классно!"»

А вот у Юлии Катышевой, PR-менеджера и админа канала «Юля в Дзене», по совместительству выпускницы МЖ 2020 года, любви с первого взгляда не было: «В первый раз я узнала о них в школе, наверное, потому что мои одноклассники – именно одноклассники, не одноклассницы – думали, что они панки, и слушали "Короля и Шута", особенно песню "Ели мясо мужики". Потом всё как-то пропало, я тогда не особо ими интересовалась.

Знаешь, по большей части через любовь к "Королю и Шуту" в школьные годы и детстве проходят мальчики. Сказочность и фольклорность песен сильно привлекают именно подростков».

«Множество историй, коль желаешь, расскажу»: о любимых песнях, героях и феномене «Короля и Шута»

После занятия на выходе из аудитории я вновь успеваю остановить вопросом нашу преподавательницу:

– А какая строчка из текстов «КиШа» больше всего описывает ваше настроение?

– Недавно я услышала одну песню Князя, но забыла все слова.

Она ищет в аудио «Руки к небу», и я терпеливо жду, когда Андрей Князев начнёт петь.

– Ты не слышала?

– Если честно, нет.

– Она мне совсем недавно попалась. Знаешь, когда становится тошно, я включаю её:

И знаю я, что не найти пути иного,

Чем рваться ввысь, сшибать преграды на пути.

Страшно прожить в молчанье, не сказав ни слова.

Громче звучи, мой голос, дальше лети!

И хотя все песни «Короля и Шута», как правило, схожи и узнаваемы благодаря заключённому в них эпическому началу, каждый слушатель может найти что-то своё. 

«У их песен отличается настроение, – отмечает Марина Петрова, – есть задорные, например, "Гимн шута": действительно, иногда происходят ситуации, когда что-то не получается, и хочется побыть шутом, ведь ему всё ни по чём, он надо всем может посмеяться. Но есть и более лирический диск, который я тоже слушала, – это "Акустический альбом", хотя сам Горшок вроде бы его не любил. Но там есть романтические песни, под них даже на медленные танцы приглашали. Сейчас в основном из "Акустического альбома" слушаю "Утренний рассвет".

Из, может, не очень популярных мне нравились "Два друга и разбойники", про дружбу. Хотя, на мой взгляд, это музыка молодых, школьников скорее. Когда я уже перестала отслеживать новые альбомы, видела, как дети ходили в балахонах "Король и Шут". То есть музыканты взрослели, а аудитория так и оставалась молодой».

Размышляя о ярких героях и песнях, Даня вспоминает более позднюю музыку: «У них есть альбом, называется "Страшные сказки". Мало кто о нём знает. Там, по-моему, была сказка "Солдат и чёрт": один пришёл к другому и предложил его подменить, чтобы тот мог на Родине побывать.  Естественно, в сделке заключалась какая-то хитрость. Чёрт оделся в солдатскую форму, солдат уехал домой, а когда вернулся обратно в свой гарнизон, чёрт, едва его завидев, скинул одежду, сказал, что ему у себя попроще будет, и убежал. Вот это я и военная кафедра».

Никита Сверчков – тоже музыкант, и на мой вопрос «Каким героем из их песен ты мог бы стать?» он отвечает: «У них есть песня по мотивам произведений Лавкрафта, называется "Дагон". Думаю, я мог бы быть очевидцем, который записал это и рассказал другим».

Мир менялся на глазах,
Зов стихий в людских сердцах
Посеял первобытный страх.
Самого Дагона сын
Из морских пришёл глубин,
То был судьбы недобрый знак.

Выбор такого героя-рассказчика кажется закономерным – на концертах Никита и сам иногда рассказывает истории «Короля и Шута» другим: «Я исполняю более популярные их песни, которым могут подпевать. Тем более, что они на русском языке. Зачастую среди моих знакомых в МГИМО слушают скорее зарубежную музыку, и когда появляется что-то на русском, они удивляются».

«Станислав Топилов» же играет в основном отечественные хиты, не обходя стороной с детства любимые треки, и «Король и Шут» тут стоит у самых истоков: «Забавная история: "Дурак и молния" – одна их первых песен, которые мы начали репетировать в "Станиславе Топилове". Мы играем её почти год на репетициях, но ни разу на концерте не исполнили».

«У "Короля и Шута" есть песни сказочные: "Дурак и молния", "Ведьма и осёл" – они не совсем добренькие, но и не страшные, зачастую и юмор можно встретить, – отмечает Юлия. – А вот такие песни, как "Мертвый анархист", кажется, и заключают в себе панк-рок. Мне, наверное, ближе вторая категория: в этих жёстких песнях есть энергия. На самом деле из-за этой живой энергии они и популярны».

Музыканту из «Станислава Топилова» причина непреходящего успеха группы кажется иной: «Почему "Король и шут" закрепился в умах и сердцах людей? Это сложный вопрос. Это как спрашивать, почему Цой до сих пор популярен. Я не знаю. Хотя в случае с "Королём и Шутом" можно сказать, что панк-рок не был новым жанром, но я не знаю никаких групп, даже зарубежных, которые бы в своем музыкальном творчестве повествование прокладывали через такой интересный эпос».

А можно ли сравнить феномен «КиШа» с Цоем? На этот вопрос все герои дали положительный ответ. Но почему тогда о наследии Горшка и Князя говорят с особой стыдливостью или не говорят вовсе? Никита Сверчков называет панк-рок «музыкой протеста», которую, как ярлык, вешают на бунтарей, а Юлия Катышева смотрит на проблему с позиции моды: «Круто ходить в худи с надписью "Перемен требуют наши сердца", прикольно смотреть фильм Кирилла Серебренникова про Цоя, ­– это модно, классные люди слушают Цоя. А у "Короля и Шута" есть аура вот этих одноклассников странноватых.

Я думаю, что людей смущает соприкосновение с панк-культурой – она кажется более примитивной, чем она есть на самом деле.

Цой ездил на хорошей машине, пел песни, берущие за душу, и в этом есть какая-то модная мелодичность, то "КиШ" – оторвы, которых слушали маргиналы, – считается, что слушали маргиналы, на самом деле, если чуть-чуть больше узнать, это очень талантливо сделанная и построенная вселенная».

Марина Петрова подтверждает эту мысль: «Есть стереотип, что рокеры и панки "грязные". По моему опыту, это скорее интеллектуальная элита. Когда  бываю на питерском форуме, конечно, "Короля и Шута" я там не слышу на вечеринках, но в целом рок-культура главенствует на всех закрытых приёмах.

В сериале мне понравилась реплика Горшка о том, что панк – это не про ирокез, а про состояние внутренней свободы и полной независимости.

Мне такая позиция всегда была близка. Внешне никто бы никогда не сказал, что я слушаю панк-рок. Особенно, когда в школьные годы ходила с плеером, и вокруг говорили, что у меня вид такой, будто я слушаю классическую музыку. А в наушниках могли играть "Король и Шут" или "Гражданская оборона"».

– Почему по сравнению с Цоем фанаты «Короля и Шута» не так открыто говорят о своей любви к их музыке?

– Ну, потому что Цой не был панком. А панки – всегда хулиганы.

После этих слов моя преподавательница идёт на следующую пару, а я бегу в столовую хвастаться нашим музыкальным совпадением своим друзьям.

«Воспоминания о былой любви»: «Король и Шут» – лишь временная ностальгия?

Выходит так, что несмотря на таланты Горшенёва и Князева, для многих людей их музыка остаётся скорее guilty pleasure – именно этими словами характеризует нынешний интерес к «Королю и Шуту» Даня Тютчев. На мой вопрос «Будущие серьёзные дипломаты в пиджаках могут слушать хоррор-панк?» он отвечает: «Это скорее портал в прошлое, тёплые воспоминания, к которым ты можешь возвращаться. Если бы "КиШ" появились сейчас, не уверен, что заинтересовался бы. С другой стороны, когда я их переслушиваю, что-то новое для себя открываю. Мне нравится тембр Горшка, тексты у них интересные, мораль даже иногда есть. Можно послушать, но не с колонок, а в наушниках».

Противоположным оказалось мнение Никиты: «Да, 100% могут. Как минимум потому, что сказочные тексты передают большое количество сюжетов из разных культур. Кроме того, среди российской музыки это одна из тех групп, которая будет жить ещё очень долго – это тоже своеобразная резервация нашего собственного наследия».

Для Юлии, побывавшей как на премьере сериала, так и на открытии выставки, важными на этих мероприятиях стали не песни, а люди: «Мне было интересно, какой срез светского общества там будет, потому что "Кинопоиск" собирает хорошее комьюнити. И если на премьере были ещё в основном трушные фанаты, то на Винзаводе я встретила много именно светских личностей. Так или иначе с творчеством "Короля и Шута" соприкасаются даже люди, о которых ты не подумаешь никогда, поэтому эта группа – важная часть российской культуры. Если покопаться, можно обнаружить, насколько это талантливый проект, который не обязательно любить, но уважать точно нужно и с ним точно нужно считаться».

И всё же песни «Короля и Шута» обладают одним важнейшим качеством – они переступают через границы социальных слоёв и поколений. Отметая предубеждения и пряча собственное стеснение, я вижу: интерес к «Забытым ботинкам» и «Танцу злобного гения» – не сезонное явление, а то, что живёт с нами уже много лет. Хотя мы больше не услышим страшные сказки в исполнении Михаила Горшенёва, его наследие всё равно останется с нами. 

«Интересно, наверное, что застали смерть Горшка, – со светлой улыбкой вспоминает Марина Петрова. – Когда его не стало, я поехала в отпуск в Перу, мы сидели там с  одним парнем в баре в Арекипе, даже не в столице, и там всё было расписано, все стены, и мы написали тоже: "Горшок жив"».