Открывая Тверь: предновогодние «Медиасмыслы»

ТЕКСТ  Ксения Елизарова
ФОТО  Ксения ЕлизароваЕкатерина Кожанова
Просмотров 674    / Декабрь 2022 /
Погнались за двумя новогодними зайцами — поймали обоих.

11 декабря в Твери прошли девятые по счету «Медиасмыслы». Форум был посвящен созданию и развитию молодежных проектов. Однако на этот раз команда «Международника» приехала в город заранее — за новогодним настроением. Главный редактор нашего журнала Глеб Зуев провел экскурсию и поделился необычными историями о родном городе. Как шоколад может помочь запустить стартап и устроить сладкую жизнь? Что общего у Твери и Петербурга? Почему Тверь — город Круга? Узнайте в нашем материале.

Дед Мазай и зайцы

«Вы уже пятая… — лицо кондуктора застыло где-то между желанием рассмеяться и сердитым укором — Придется доплатить». Мы купили билеты на обычную электричку вместо «Ласточки». Наверное, очень ответственно подошли к подготовке к Новому году и решили стать зайцами — символ года, как никак. Разбросанная по разным вагонам команда «Международника» направлялась в Тверь на форум «Медиасмыслы». 

Убирая покрасневшими от мороза пальцами снежинки с экрана, я читаю сообщение Глеба: «Идите к надписи "Добро пожаловать в Тверь" у храма». Он ждал нас там, немного заснеженный, как всегда приветливый. Наше заячье путешествие продолжилось, хотя в автобусе Дед Мазай заботливо положил карту на валидатор и сказал своим зайцам воспользоваться этим замечательным приспособлением.

Двери открывались на остановках со свистящим звуком сдувающейся шины, на полу растекались лужи талого снега, в тесноте еле хватало сил дотянуться до поручня, и вдруг у кого-то заиграла новогодняя мелодия. Она играла долго, потому что будучи зажатым между пуховиками и шубами сложно дотянуться до телефона. Путешествие в новогоднюю Тверь началось.

Тверской замок

Глеб проводил нам экскурсию по городу, а Тверь изо всех сил старалась нам понравиться. Поскальзываясь на узких обледеневших тротуарах, мы проходили мимо рыжевато-розового здания с башенками — оно претендовало если не на дворец, то точно на доходный дом. Оказалось, это Аваевская богадельня. Следуя дальше за группой, я несколько раз обернулась на причудливое здание, размышляя, что не везде в XIX веке строили такие дома правительства, как в Твери — дом престарелых. 

В императорской России дорога из Москвы в Петербург всегда проходила через Тверь. Поэтому с тех времен город готов к тому, что к нему в гости заглянет важная персона. По приказу Екатерины II даже построили Путевой дворец, который предназначался для отдыха императорской семьи. 

Под снежинками, напоминающими зимнюю белую шерстку, Тверь была похожа на хорошенького крольчонка, который тихо спрятался между большими Москвой и Петербургом, иногда повторяя за ними. Например, каменная планировка города была создана по подобию петербургской: улица Миллионная и «версальский трезубец» — трехлучевая композиция улиц, сходящихся в одной точке. 

Рюмка — сегодня выходной

Чтобы увидеть планировку города с высоты, мы решили взобраться на Рюмку — так жители Твери прозвали здание многоэтажного бизнес-центра из-за его формы. Однако у входа нас недружелюбно встретило объявление: «Выходной». Стало даже немного холоднее. Рядом с объявлением участливо расположилась красная стрелка с подписью «За медом». Пока мы смеялись и рассуждали, что и хотя любим сладкое и по трудолюбию нескромно сравниваем себя с пчелами, мед — это вовсе не то, зачем мы приехали в Тверь.

«За мной!» — раздалось откуда-то спереди. Глеб выглядывал из-за угла и махал рукой. Мы зашли в большое просторное здание, в котором стояли стулья, покрытые белой праздничной тканью, а рабочие раскладывали красную дорожку. К нам подошел широко улыбающийся мужчина с полуседой бородой и спросил: «Вы на конкурс красоты?». Мы снова рассмеялись — кажется, сегодня мы попадем куда угодно, но только не на смотровую площадку. Нас снова позвал Глеб, и дружелюбный мужчина, кивнув в его сторону, сказал нам: «За пастухом!». И мы, припорошенные пушистым снегом, действительно напоминающие овечек, пошли за ним. 

Со смотровой площадки я на секунду увидела Париж — металлическая вышка слегка напоминала Эйфелеву башню, а в застывшей подо льдом Волгой было что-то от Сены. Но виднеющиеся вдали золотые церковные купола и серые с белыми крышами пятиэтажки вернули меня в Россию. Тверь казалась бескрайней: горизонт исчезал в сероватом утреннем тумане и ватных облаках, мерно выползающих из труб. Было тихо, и казалось, что город спит, спрятавшись в огромное хрустящее пуховое одеяло — как никак, суббота выходной день. 

Петербурга уголок

Когда мы вышли на набережную Степана Разина, снег пошел еще сильнее. Улица очень сильно напоминала Петербург. Ощущение пребывания в северной столице усилилось при виде моста: оказалось, его действительно перевезли в Тверь из Питера, когда там на его месте поставили разводной. Еще одним подарком для города стал бюст Пушкина, сделанный со второй посмертной маски поэта. Петербуржцы отказались от него и отдали в Тверь, так как сочли памятник слишком грустным. 

На мосту причудливо застыли огромные сосульки: казалось, на них дунула холодом Снежная королева и они вмиг замерзли. Мы пошли к церкви, напоминающей владимирскую Покрова на Нерли. Чуть поодаль находился мемориал вечного огня, который окружили три патриотичных школьника. Глеб рассказывал о Твери в военные годы, и тихий снегопад осторожно ложился на камень, словно боясь нарушить священную тишину. По городской легенде, во время войны снег спас памятник Карлу Марксу — под ним немцы его просто не заметили и потому не разрушили.

Подобравшийся голод напомнил о том, что время близилось к обеду. «Почему там написано "шаварма?" — удивленно спросила Надя. Все синхронно повернули головы и вцепились взглядом в железную вывеску с длинными сосульками.

«В Москве — шаурма, в Питере — шаверма, а в Твери, которая соединяет два города, нечто среднее — шаварма», — ответил Глеб. Но от тверской шавармы мы воздержались и пообедали в уютном кафе. Мебель в нем была словно игрушечная: разноцветные столики и стульчики напоминали столовую в детском садике, а под потолком горели сказочные люстры-зонтики.

Из бабушкиного шкафа в Рождество

Следующим загадочным местом стал книжный магазин, в котором продавались редкие издания и старые книги. Он был похож на старый бабушкин шкаф: пахло желтыми, потертыми страницами, немного пылью, и было тепло. Мы с Сашей посмотрели друг на друга, но ничего не увидели: очки запотели. Надя купила пластинку ABBA, а Катя, сопровождая находку громкими восторгами, отнесла на кассу «Фрегат Паллада» Гончарова, изданный в XIX веке. 

Остаток вечера мы провели, погрузившись в атмосферу прошлого. Мы ходили по просторным залам галереи в Путевом дворце. Я остановилась у картины с изображением Рождества. Она напомнила мне о чуде, и я почувствовала его присутствие.


От картин мы перешли к музею фотографии: девушка-альбинос рассказывала нам о камерах и дагерротипах, а в финале дала заглянуть в причудливое приспособление, которое делало фотографию объемной. В нем мерцала новогодняя елка, и теплое сияние ее огней продолжало нас согревать, когда мы вышли на улицу. 

На рождественской ярмарке было шумно: предновогодняя суета сделала улицу живой, и казалось, что она кричит, плачет, смеется и поет песни одновременно, вовсе не думая засыпать. «Надя, посмотри какая прелесть!» — воскликнула я, увидев на прилавке очаровательную игрушку. На металлическом крючке, со вмерзшими в белую непричесанную шерстку льдинками висел игрушечный кролик. Я тут же его купила. А затем мы взяли два больших леденца-сердца. В них отражались уличные фонари, они краснели и горели у нас в руках, как факелы, и казалось, даже грели


Нейросети, позиционирование шоколада и спасение котика

Утром, стоя по щиколотку в сугробе перед Тверским политехом, мы разговаривали с Аней и Полиной о форуме. Первым выступал Алексей Парфун, о котором мы уже были наслышаны от Глеба.

Стулья в актовом зале были жесткие, а по просторному помещению разливался свежий утренний холод. Как будто сама атмосфера старалась настроить участников на рабочий ритм. Однако спикер с этим справился куда лучше: его лекция о маркетинге и нейросетях запомнилась хотя бы благодаря Путину. Алексей Парфун показал пример работы нейросети и генерации голосов различных известных личностей. Поэтому когда в зале раздалось знакомое «Дорогие друзья!», какой-то засыпающий школьник резко встрепенулся и стал озираться по сторонам.

Лекция Екатерины Кожановой о реализации медиапроектов проходила в аудитории, очень напоминающей школьный кабинет. Только существенное отличие от обычного урока было в том, что ребята не скучали, а активно и заинтересованно отвечали на вопросы. На примерах Василия и Аристарха мы говорили о важности ассоциаций и даже пытались позиционировать шоколад. Смело вытянувший руку мальчик заявил, что шоколад — элемент ухаживания. 


В коридоре мы встретили Аню, нашего редактора. Она торопилась на презентацию студенческих медиа, чтобы рассказать о «Международнике». А мы отправились к Даше Назаровой слушать про сторителлинг. Советуя полезную литературу, она упомянула книгу по сценарному мастерству с очень забавным названием «Спасите котика». В каждой истории должен быть такой котик — сюжетный поворот, который сделает ее увлекательной и заставит дочитать до конца.

Тверь — город Круга

Котика у меня не было, но в сумке лежал белый кролик. Жаль, что между лекциями и мастер-классами пришлось выбирать, но зато будет смысл вернуться на «Медиасмыслы». По счету это был уже девятый форум в Твери. Когда мы стояли на перроне, Настя показала мне магнит с Михаилом Кругом, который она купила для папы. Старшее поколение часто ассоциирует город только с этим певцом — ведь Тверь его родина. 

Глеб даже рассказал романтичную историю от встреченного им однажды незнакомца — тот приехал из Забайкалья, чтобы купить в Твери кольцо для своей возлюбленной. Потому что кольцо — это круг, Тверь — город Михаила Круга и круга, символизирующего вечность и объединение. 

В вечерней электричке Тверь-Москва было гораздо меньше людей, и мы уже не были разбросаны по разным вагонам, а сидели рядом и ехали домой все вместе.

декабрь 2022