Стелла Ганджумянц

Разучилась отдыхать и наконец летит в Ташкент

Интервью со Стеллой переносилось несколько раз: в один вечер у неё были собеседования, в другой – созвон с сотрудником «Яндекса». Но всё-таки нам удалось поговорить, а главное – успеть сделать это до её отъезда в Ташкент, в котором она не была уже четыре года.

– Перед интервью я посмотрела, что наговорила на первом курсе. Сейчас вижу себя тогдашнюю наивным ребенком, который хочет говорить правду и всё менять. Наверное, за четыре года я поняла, что мир гораздо сложнее, его нельзя делить на чёрное и белое. Лучше видеть оттенки.

А чем ты сейчас занимаешься?

МГИМО разучил меня отдыхать. В тот самый момент, когда учёба закончилась и можно наконец отдохнуть, ты вдруг не знаешь, как это делается. Меня хватило на два дня, а потом я поняла, что хочу работать, и решила тщательнее готовиться к собеседованиям.

Поиск работы — это тоже работа. На этой неделе, например, у меня каждый день несколько собеседований — и так уже почти месяц.

Ещё в качестве хобби я веду небольшой Telegram-канал, куда выкладываю вакансии: и ребятам помогаю с работой, и слежу за тем, что нового появляется на рынке труда. Параллельно прохожу курс по дизайну и пытаюсь сама сделать сайт, а ещё пишу контент-план для нового Telegram-канала.

А учёба в МГИМО как-то помогла в твоих текущих проектах?

Участие в студенческих клубах — это мои первые шаги в карьере. Студсоюз, «Международник», НСО очень помогли на старте как хорошая строчка в резюме. Я сейчас хожу на собеседования и везде отдельно отмечаю программу My-mentor и наш GR-клуб. В компаниях это считается крутым опытом — работодателям интересно!

Кроме того, мой французский даёт возможность говорить напрямую с носителями языка. Например, я по телефону общалась на французском с китайцем, который живёт в Гонконге и работает во французском посольстве. Знание языков меня также мотивирует искать задачи сложнее, компании интереснее, а проекты глобальнее. Я отдаю предпочтение международным командам, которые работают на английском и имеют связи с Европой.

Какие планы на будущее?

На следующей неделе я лечу в Ташкент на свадьбу к подруге, очень хочу повидаться с друзьями. Последний раз я была там как раз перед поступлением, ровно четыре года назад. Сейчас еду смотреть, как изменился мой город и надеюсь заодно понять, как изменилась я.

Ирина Любина

Ушла в академ и основала свою студию подкастов

С Ирой мы познакомились ещё до интервью: возвращались в одной электричке с тверского форума «Медиасмыслы» (Ира – спикер, я – слушатель). За два часа Ира встретила несколько знакомых, показала, как говорить разными голосами, и пригласила меня на запись в свою студию подкастов. На запись я так и не добралась, а вот разговор с Ирой о подкастах, творчестве и ошибках случился.

Как провела время в МГИМО?

Пожалуй, главное событие — мой академический отпуск. Сейчас все мои друзья выпустились, а я ушла после 3,5 лет учёбы. Ещё я открыла свою компанию. Звучит глобально, но на деле это наш семейный бизнес — студия подкастов. Ради этого я приняла тяжёлое решение и ушла с хорошо оплачиваемой работы, чтобы погрузиться в своё дело целиком.

Тогда в интервью я много говорила о поездках, но за время учёбы практически не путешествовала: ездила на Байкал и на Кольский полуостров. Вроде в это же время была в Португалии и автостопила по Норвегии.

А почему ты ушла в академ?

У меня было слишком много всего: и работа, и учёба, и запуск студии подкастов. А ещё мне хотелось общаться с друзьями и строить личную жизнь. Работа меня кормила, подкасты давали возможность создавать что-то своё, а вот учёбой пришлось пожертвовать. Вероятность того, что я вернусь в вуз, очень мала. У меня есть мечта получить степень бакалавра в Европе. Это мой план, и для него мне, кстати, пригодится французский, который я изучала в институте и который казался мне бесполезным.

В 2018 году ты рассказала большую историю про самоопределение и про то, как пробовала разные специальности — от океанолога до журналиста. Студия подкастов — это всё же то, что с тобой надолго?

Всё, что я делаю сейчас, делаю для мечты. С 18 лет я хотела быть писательницей, но уже тогда понимала, что это не сможет меня прокормить. Если бы сейчас у меня была возможность не работать, создать семью и при этом заниматься творчеством, я бы, скорее всего, сидела дома и писала книги. Уверена, что это моё: я согласна писать тексты даже в Исландии где-нибудь на ферме с коровами! А пока как будущему писателю мне особенно важно проживать весь опыт, который происходит со мной. Чем больше его будет, особенно негативного, тем богаче станут мои истории.

Как ты пришла к подкастам?

Я узнала о подкастах благодаря PR-клубу МГИМО. К нам приходили Аня Ковалёва и Костя Колосков, руководители подкаст-студии «Шторм». Тогда я поняла, что подкасты можно не только слушать, но и записывать самой, и сделала с другом какой-то дурацкий первый выпуск. Это была гениальная идея (смеётся): мы брали интервью у друзей. Потом к этому хобби подключились мои родственники и друзья: мама и папа что-то писали, друзья из МГИМО имитировали разные голоса, кто-то из них даже умел монтировать.

Семейная студия подкастов — явление уникальное, потому что считается, что подкасты больше для молодёжи. Но мы просто взяли и сделали.

Записи одного нашего подкаста «Монстры под кроватью» были в поддержку благотворительного фонда «Дом с маяком», поэтому мы смогли привлекать разных актёров. К нам уже приходили почти все главные актёры сериала «Кухня», писатели, блогеры. В качестве спецвыпуска мы сделали запись моего рождественского рассказа, который я написала в 17 лет. Когда ты видишь, что актёры из телевизора читают твой текст и говорят, что он крутой, понимаешь, что всё не зря.

Забавно, что, когда мои друзья из МГИМО защищали дипломы, некоторые просили меня написать отзыв на их работы как руководителя организации. Это так странно: я должна была учиться и выпускаться с ними, а в результате читаю их дипломы и пишу отзывы.

Но до сих пор уверена, что нет правильных и неправильных решений. Все мои набитые шишки – только мои. Можно сто раз начать и столько же раз бросить, но поиски когда-нибудь всё равно приведут к результату.

Дарья Пономарёва

Попала на обложку «Международника», на стажировки в Esquire и «Яндекс»

В 2018 году Даша говорила, что поступила в МГИМО благодаря сочинению о Северной Корее, получив максимальный балл на творческом конкурсе. В этом году круг замкнулся: она окончила вуз с дипломной работой о СМИ в КНДР и получила 98 баллов — самую высокую оценку в группе.

Кажется, Даша умеет всё: после долгого разговора о её практике, работе и других активностях она показала крем-брюле в маленьких формочках в духовке, который, как оказалось, она готовила во время нашего звонка.

Четыре года назад ты говорила, что мечтаешь связать жизнь с политикой. Удалось?

Я начинала проходить практику в «Коммерсанте», пару дней работала в международном отделе, где занималась японскими новостями. Этих дней хватило, чтобы понять, что политика — пока не моё. Я ушла в моду и прошла практику в журнале Esquire, писала об иностранных брендах. Конечно, я чувствовала себя героиней «Дьявол носит Prada», но быстро поняла, что засыпать в обнимку с ноутбуком — не для меня, хотелось больше общения с людьми.

Тогда я попробовала пройти собеседование в «Яндексе», и после долгого отбора меня взяли! Я стала единственным стажёром PR-отдела из МГИМО. Это была работа мечты, поэтому я осталась там, несмотря на госы, диплом и другие трудности. Но от возможной работы в госструктурах и возвращения в политику я не отказываюсь. Потом мой опыт можно будет использовать на благо страны, и это здорово.

А что с японским, о котором ты тогда рассказывала?

Это было трудно. В вузе я всегда везде участвовала и волонтёрила. Для японского же необходима жёсткая привычка: пришёл домой – прописываешь иероглифы несколько часов. Поэтому сейчас я могу спокойно общаться с моими друзьями-японцами, понимать язык и грамматику, но для работы с этим языком нужно было уделять ему больше внимания и времени. Зато я съездила в Японию! Это удивительная страна, но менталитет японцев мне неблизок. Сейчас я поддерживаю язык для себя и занимаюсь с репетитором. Возможно, он ещё пригодится.

Твоя активность – врождённая или приобретённая за четыре года?

Я ребёнок посольства, поэтому с детства привыкла к концертам, экскурсиям, ярмаркам и другим активностям. В МГИМО участвовала во многих клубах, но особенно запомнилось волонтёрство в Студсоюзе, когда во время пандемии мы развозили продукты ветеранам. Ещё я участвовала в «Битве факультетов», была ведущей на поэтических вечерах в МИДе от Поэтического клуба, организовывала выставки от ART LAB, задавала вопрос Сергею Лаврову от «Международника», а потом писала много статей для нашего журнала. Всё это очень ценилось у работодателей.

Сейчас я поступила на бюджет в магистратуру МГИМО. Выбрала социологию: хочу попробовать что-то более математическое. Пока не знаю, что из этого выйдет. Но думаю, будет драйвово!

Грант Бегларян

Возглавил исторический клуб и остался на МО

В 2018 году интервью с Грантом закончилось фразой «What’s next?». И вот спустя четыре года он шутит про «Мушкетёров 20 лет спустя», а у меня, конечно, напрашивается вопрос, что стало этим «next»?

Остался ли тот драйв со школьных олимпиад, который так ощущается в статье?

Конечно, остался. Хотя бы потому, что я окончил вуз в качестве председателя исторического клуба «Кассиодор». У нас были прекрасные поездки в Казань, Бородино, Санкт-Петербург. С друзьями мы сделали журнал «Международный аспект». Сейчас я мало с ним связан — пришла новая команда стажёров. Но в том числе благодаря этому опыту сейчас я работаю научным редактором в журнале «Международная аналитика». Так часто и бывает: то, что начинается как забава с друзьями, потом приводит к какому-то осязаемому росту.

В «Сириус», о котором я говорил в том интервью, я уже дважды съездил в качестве преподавателя.

А если снова задать вопрос: «What’s next?»

Мои отношения с факультетом не заканчиваются: я поступил в магистратуру МО. Я не знаю, какой будет обстановка через два года, но думаю податься в МИД – ведь зачем-то это всё было нужно. Но если стану внештатным кинокритиком в журнале, то не очень расстроюсь. Сейчас воспринимаю магистратуру как два gap years, чтобы подумать о жизни и найти себя.

А пока продолжаю смотреть кино и читать книги. Это моя отдушина, потому что после обсуждения политики на парах чтение Чехова очень успокаивает.

А все ожидания сбылись?

Ох, чувствую себя мушкетёром 20 лет спустя (смеётся). Наверное, моя радость в том, что никаких ожиданий не было.

Я не был очарован МГИМО, а когда ты не очарован, тебя сложно разочаровать.

Знаю, что многие заранее ведут какие-то разведывательные работы, уже за год знают своих будущих преподов.

Я же пришёл в очень незнакомый мир и начал где-то участвовать, ходить на презентации клубов, а потом вдруг —  бац  — и даже получилось один из них возглавить. Здесь я могу пожелать не быть очарованным странником.

Поэтому и оглядываюсь на эти четыре года с улыбкой: мне, человеку, который ничего не ожидал, МГИМО дал очень много.

Конечно, ты становишься взрослее хотя бы потому, что приобретаешь много нового опыта. Но я рад, что инфантильность во мне всегда перебарывает серьёзность: до сих пор не могу по-взрослому воспринимать пиджаки, конференции и весь этот официоз. Поездка в новый город даже на большое и важное мероприятие для меня это в первую очередь – повод погулять и лучше узнать своих друзей. Это, пожалуй, осталось со мной даже 20 лет четыре года спустя.

Константин Загорулькин 

Нашёл в МГИМО жену и новые профессиональные интересы

На первом курсе Костя хотел связать жизнь с Японией. Но с японским языком в МГИМО так и не сложилось. Зато сложилось с главным: в своей языковой группе он нашёл будущую жену. О творчестве, плёночной фотографии и переходе из дизайна в экономику – наш разговор.

Я много говорил о Японии в том интервью, но в итоге даже не взял японский язык третьим, потому что понял, что это слишком большая нагрузка. Зато окончил вуз с красным дипломом, здесь можно похвастаться. Япония осталась моим увлечением и важной частью культурной жизни, я до сих пор читаю Мураками. Это помогает отвлекаться, разгружать голову и знакомиться с новыми людьми.   

Со знакомствами вообще интересно:

полгода назад я нашел бумажную версию «Международника» у себя на полке и заметил, что мы с Грантом в той статье стоим на одной странице. Забавно, что я не был с ним знаком, когда у нас брали интервью, а потом, спустя пару лет, мы подружились на Старостате.

Плёночной фотографией до сих пор увлекаешься? Ты вдохновенно говорил тогда, что хочешь выкладывать фотографии и рассказывать истории.

Да, увлекаюсь. Сейчас у меня фотоаппарат Praktica, который выпускался ещё в ГДР, и Instax для мгновенных фотографий. От идеи с историями я отошёл: понял, что хочу меньше делиться личным и не выдавать «в мир» много информации о себе.

А чем ты сейчас занимаешься?

Я поступил в магистратуру МИЭП, буду пробовать себя в экономике и надеюсь работать по профилю. Это что-то новое, потому что во время учёбы у меня было больше творческой практики: я занимался дизайном на фрилансе. Например, в университете делал различные плакаты, баннеры, приглашения на мероприятия и даже футболки для Старостата.

Кроме того, я уже налаживаю семейную жизнь, потому что МГИМО мне подарил ещё и жену (улыбается). Мы познакомились на первом курсе, учились в одной группе и недавно поженились. Так что сейчас буду строить семейный быт!

Валерия Шимаковская

Подружилась с французским библиотекарем и киргизским моряком

Лера – автор тех самых статей о первокурсниках, в этом году она выпустилась вместе со своими героями. Этот разговор оказался для меня особенно важным: чувствовалась преемственность авторов «Международника». А ещё вдохновляющим, потому что Лера поделилась историей, которая началась с дружбы с библиотекарем Оливье во Франции и, объединив две страны, журналистику и литературу, продолжается до сих пор.

Ты осталась в журналистике? Твоя жизнь сейчас связана со словом?

Я с детства много читаю и пишу, поэтому слово всегда со мной. Во время учёбы я год стажировалась на «Эхе Москвы», немного практиковалась в «Дилетанте». Когда ты мне написала, я поняла, что эта статья — ещё и шанс сказать спасибо, например, Виталию Наумовичу Дымарскому, благодаря которому такая практика у меня была. Потом я стажировалась во французском отделе Russia Today. Важной была и практика во французской ленте ТАСС, где я поняла, что международная журналистика — это моё.

В университете я год работала в «Международнике». Написала не так много материалов, но есть один любимый, который — как часто случается с любимыми материалами — я не довела до конца. Это несколько интервью с сотрудниками МГИМО. Очень важный человек из этой статьи — плотник из моего общежития. Он оказался моряком, ходил на корабле к экватору. В этом году я снова его встретила: он приехал из Киргизии, а я выпустилась. Мне очень дорого, что наши с ним пути продолжаются, а мечты сбываются. 

Журналистика всегда шла для тебя неразрывно с французским?

Да, и на этот счёт есть целая история. После первого курса я поехала на две недели во французский город Виши. Как-то раз я пошла смотреть собор и по дороге увидела дом. Он был какой-то сказочный, и я сфотографировала его на память. Потом в местной библиотеке я разговорилась об этом с библиотекарем Оливье. Оказалось, что это был дом Альбера Лондра, французского журналиста-расследователя.

Оливье сказал, что Альбер Лондр — это человек, которого плохо знают за пределами Франции и о котором было бы хорошо рассказать. И я решила рассказывать: писала о нём курсовую и диплом. С библиотекарем мы подружились, он помогал мне с материалами для курсовой (на русском языке их не было), посылал книги. Мы перевели мою работу на французский и отправили главе ассоциации дома Альбера Лондра. В итоге в этом году должна была состояться конференция, посвящённая поездке Лондра в СССР. Не знаю, будет ли она, но для меня на этом журналисте сомкнулись и французский, и журналистика, и литература, и две разные культуры.

Французский вообще много чего объединяет. Например, мой интерес к работе с детьми. В прошлом году я работала няней на французском. В семье было шестеро детей, мы гуляли и играли, разговаривая по-французски. Было замечательно!

Ты перечитывала тот текст, который написала четыре года назад? Если текст — отражение его автора, то, глядя на него, ты можешь сказать, изменилась ли ты?

Это очень важный вопрос. Когда я открыла текст, то переживала, что мне будет не очень комфортно. Как часто повторяла моя соседка слова Александра Иванова: «Я мерзко выл, скрипел зубами, — я перечитывал себя». И вот такого ощущения у меня не было.

Конечно, слог изменился, но сейчас я понимаю, что нужно спокойно относиться к тому, что иногда что-то получается, а иногда – нет. Даже чаще — нет. Главное — чтобы слово не расходилось с делом. Это и есть задача максимум для меня.