Одногруппники не удержались от комментариев: «Соколова ни на один экзамен прийти нормально не может: вечно с корабля, точнее командировки, — на бал, то есть схватку с преподавателем». Так уж получилось, что в последние года два на экзамены я иначе не являюсь. По обыкновению прихожу с зачёткой и чемоданом. Это уже стало традицией.

Но вернёмся к Ямалу. Когда после четырёхчасового полёта командир корабля наконец объявил посадку в Ноябрьске, ещё не отойдя от дрёмы, я мысленно перенеслась в класс девятый — в родную гимназию на урок географии.

Наша учительница была женщиной чудной: категорически просила называть её «географиней», то есть скромно — графиней Земли. Удивительно, но мы так и делали, что-то в этом было.

Так вот, эта географиня однажды провела интереснейший урок, как раз о Ямале. Тогда я её слушала совершенно заворожённая: не понимала, как при всей зимней красоте этого региона в такой мерзлоте могут жить люди. А Светлана Александровна всё продолжала: «Ой, куколки (почему-то именно так она нас называла), мечтаю побывать там! Вот бы успеть».

Выйдя из самолёта, я вдруг подумала: «Не знаю, жива ли наша дорогая географиня и удалось ли ей всё же исполнить мечту, но её желание сейчас точно должна исполнить я». Так дала себе обещание — открыть Ямал, несмотря на загрузку по работе.

В моих заметках появилось три пункта:

1. поймать полярную ночь;
2. купить газетку на одном из местных малых языков (ну простите мою беспокойную лингвистическую душу);
3. прочувствовать тундру и быт ненцев.

Спойлер: удалось мне исполнить не всё, но результатом довольна: 2/3.

«И это всё?» — спросила я себя, выйдя из аэропорта, который, скорее, надо было назвать аэровокзалом из-за его маленьковости. Мороз в –11°С не оказался таким страшным, каким меня пугали коллеги по работе, которых отправили севернее — в Новый Уренгой. 

На входе в гостиницу тоже ждал приятный сюрприз. Она оказалась почти пятизвёздочной. Как пошутил мой напарник, на вывеске красовались «три звезды и две снежинки».

Но к номеру вопросов нет, условия были хорошие. И даже, наверное, лучшие, особенно если сравнивать с хатками, которые расположились вблизи отеля. Постройки были двух видов. Первый, я бы отнесла к категории «депрессивные». А второй — и вовсе сложно назвать жилыми. 

«Ну как расположилась, Анюта? — наконец дозвонилась до меня бабушка. — Я посмотрела в интернете, что Ноябрьск похож на твою любимую Голландию: там тоже домики все небольшие и цветные!»

Отчасти бабушка оказалась права, но Нидерландами там и не пахло. Все хрущёвские панельки, убитые, с облупившейся шпаклёвкой, были выкрашены в разные цвета — от ярко-жёлтого до бледно-бордового.

Наверное, это единственные яркие пятна, которые могли бы порадовать местных жителей. Кругом только припыленные снежные сугробы или то, что от них осталось, и почти голые тонкие берёзы и лиственницы, характерные для здешней лесотундры.

Тем не менее выглядели эти домики депрессивно — краска блёклая, а цветовое решение иногда оставляло вопросы. «Да, в Голландии всё же было пожизнерадостнее», — подумала я, так и не сумев убедить себя в красоте этих построек. Но в особый шок и грусть меня погрузили виды более бедных районов, где в двухэтажных деревянных домишках ютились ненецкие семьи с доходом ниже среднего.

Такой прогулкой завершился первый день моей командировки на Ямале. Но впереди меня ждала удивительная ночь. Когда, завершив все рабочие задачи, я упала на кровать и попыталась уснуть, ничего не вышло. За окном было белым-бело: так выглядит полярная ночь. Светло было, почти как в пасмурный день в Москве. И вот после нескольких часов ворочаний с боку на бок я должна была уже вставать. И уже через полчаса такси мчало меня на место съёмок. 

Время после работы я решила посвятить поискам местных печатных СМИ. За почти четыре часа скитаний по пустынным улицам, мне так и не удалось ни найти газетный киоск, ни выцепить взглядом газетку в местных магазинчиках. Расстроенная, так и не удовлетворив свою лингвистическую хотелку, я вернулась в отель. Снова проворочавшись в кровати, тревожимая то рабочими задачами, то светлостью полярной ночи так и не отдохнула. Тем не менее рано утром встала бодрячком и направилась в сторону «Нума».

Туда мне посоветовала сходить корреспондент «Ямал-медиа», с которой мы разговорились на съёмках. «Там вы точно прочувствуете, что такое Ямал», — заверила она меня. И я решила сходить в «Нум», чтобы выполнить ещё один пункт намеченного плана. 

Кстати, это странное название  парка восходит к имени верховного божества ненецкой мифологии. Тундру там я там в целом прочувствовала: увидела ненецкие чумы, милых сибирских собачек и даже попробовала местный деликатес — оленину. Рекомендую! Минус один: оленей, которых я так хотела застать, там так и не оказалось. Управляющий парком сказал, что их отвезли на пастбище.

Пристроившись на смотровой площадке в аутентичном кресле, увешенном шкурами животных, под шаманскую музыку я погрузилась в лёгкую дрёму. Но продлилась она не долго — сработал будильник: пора было выдвигаться в аэропорт.

Уже через два с половиной часа я начала писать этот репортаж, пока самолёт, взлетая, порезал облака, похожие на снежные сугробы. А внизу, изгибаясь змеямиёй, петляли речки. Так и завершилась моя рабочая трёхдневная поездка на Ямал. Ах, да, а уже завтра экзамен по СМО — самое время начать подготовку… Что будет там — не важно, ведь главное, что поездкой на Ямал я осталась довольна!