Звонок ветерану

ТЕКСТ  Анна Фомина
Просмотров 3173    / Декабрь 2020 /
Этот разговор должен был состояться ещё в марте, и отнюдь не по телефону. Но в связи с пандемией поговорить с Николаем Ивановичем Лебедевым, ректором МГИМО в 1974 - 1985 годах, ветераном Великой Отечественной войны, партизаном, удостоенным многих наград, удалось только в сентябре.

Телефонные гудки. Поднимается трубка. До этого я несколько раз договаривалась о разговоре, поэтому слышу уже ставший знакомым голос:

— Алло, да, здравствуйте!

В очередной раз представляюсь, задаю первые наводящие на тему беседы вопросы. А в ответ:

— Могу для начала я задать вам несколько вопросов?

Не ожидала. Но – конечно! Когда на другом конце провода говорит бывший ректор МГИМО, который прошел Великую Отечественную войну и в свои 95 лет соглашается на беседу с неизвестной студенткой второго курса, нельзя не выполнить любые просьбы.

— Что у вас за вопросы? Это учебное задание? Ведь обо мне уже не раз писали в печатных изданиях МГИМО, вы же читали, да?

Несомненно, читала. Но меня интересует немного другое.

Николай Иванович, как менялось ваше отношение ко Дню Победы в течение всей жизни: в 45-ом году, в студенческие годы, во времена вашего ректорства и сегодня?

— Никакого изменения в восприятии праздника у меня не было: это Великая Победа, которая сопровождает меня со времен юности, с того момента, когда окончилась война, и до нынешних дней. Мне несвойственно верхоглядство. Я не терплю такого отношения к Победе, проявляющееся у определённой части населения. Меня возмущают возгласы «Зачем такие жертвы?! Зачем такая победа?! Лучше попасть под оккупацию, чем нести подобные потери». Я считаю эти мысли недостойными жителей нашей страны с её тысячелетним прошлым. Вся наша история – это история борьбы за государство, за российский народ, который объединяет многие другие народы России. Эта победа – величайшая в истории нашей страны, хотя мы и заплатили за неё огромную цену. Ставка была такова: либо жизнь, либо смерть. Причем не только государства, а всего народа России. Поэтому подобные наплевательские высказывания кажутся мне предательством не только государства, но и народа. Более того –предательством своей личности. Так врать ради какой-то мелкой цели – возмутительно.

Николай Иванович, а что вы чувствовали в День Победы в годы своей юности?

— День Победы я встречал как непосредственный участник великой битвы. Как часть народа, который гордится этой Победой. Я попал в партизаны в январе 1943 года, мне исполнилось всего 17 лет…

И дальше – долгая история о тяжелейших годах жизни. Из-за войны ему пришлось прервать обучение в школе, устроиться токарем в механический цех электростанции. В 1943 году после месячных курсов в спецшколе Белорусского штаба партизанского движения он был заброшен в Минскую область в должности помощника комиссара бригады по комсомолу. Затем в Брестской области Николай Лебедев руководил созданием подпольных ячеек для ведения разведывательной и диверсионной работы. За проявленную в то время смелость был награжден медалью «Партизан Отечественной войны» I степени. В 1944 году стал комиссаром комсомольского отряда, вместе с которым внес вклад в освобождении Белоруссии, подрывая десятки километров железных дорог и пуская под откос вражеские поезда. За активное участие в партизанском движении был представлен к ордену Красной Звезды, который удалось получить только спустя 30 лет. После войны Николай Лебедев с трудом добился освобождения от службы, чтобы продолжить образование.

— Сейчас я закончу...

Слушать Николая Ивановича увлекательно. Настолько воодушевлённо он передает все то, что происходило более 70 лет назад, настолько сильно погружается в воспоминания, что уже становится совершенно неважно, как изначально звучал мой вопрос. Но я боюсь, что разговор затянется, станет тяжёлым для него, а интересующие меня темы так и останутся нераскрытыми.

— Спустя 30 лет мне вручили орден Красной Звезды… Вот теперь я вас слушаю.

Выдыхаю и задаю давно заготовленный вопрос:

Как вы праздновали День Победы в студенческие годы вместе со своими однокурсниками?

— Я поступил в МГИМО в 1946 году. На моем курсе училось 130 фронтовиков. Никаких специальных празднований не было. На 1-м курсе мы уже как-то и не считали большой заслугой то, что мы воевали. Мы делали своё дело, как и многие другие.

Во время ректорства были какие-то празднования?

— Обязательно. Я работал ректором с 1974 по 1985 год. Мы специально поздравляли фронтовиков. В тот период в нашем руководстве, партийном и государственном, уже изменилось отношение к празднику: все поняли ценность и величие Победы. Цена всякого события видится на расстоянии.

Что главное в памяти о войне, что нужно сохранить нашему поколению?

— Я думаю, единственное, что можно сохранить – это мысль: «Нет таких трудностей, которые не мог бы преодолеть великий народ России». В жизни нашей страны происходило многое: разные режимы, разные ситуации, но в итоге всегда находился выход – стоять твердо, бороться до конца, и победа будет за тобой.

Что вы думаете о праздновании в этом году?

— Я как-то и не заметил. Но внимание к оставшимся участникам войны было проявлено в достаточной мере. Руководство МГИМО относится ко мне с большим вниманием, чему я благодарен. Мне приятно, что мои воспитанники уважают меня, заботятся обо мне, хотя с момента Победы прошло столько лет.

У нашего поколения сложилось правильное представление о войне?

— Вы знаете, мне трудно судить о настроениях молодёжи, поскольку я не общаюсь с ней так, как общался до ухода из МГИМО. Тогда я чувствовал молодёжь всех социальных слоев, мог говорить о настроениях нового поколения. А сейчас только могу сказать, что встречаю много порядочных молодых людей. Я думаю, что у них в целом-то настроение такое, какое может быть у молодёжи: желание быстрее быть самостоятельными, утвердиться в жизни, чего-то добиться. Но и, конечно, молодёжь – это производное от настроений в обществе в целом.

Вдруг слышу:

— Простите, что пустился в долгий рассказ. Погружаюсь в воспоминания, трудно отделить то, что вам нужно. Хотел показать, что чувствовал в те годы, чтобы вы поняли моё отношение.

В груди что-то сжимается.

— Спасибо вам, Николай Иванович!

На минуту задумываюсь и продолжаю:

— Если вам нужна будет помощь, вы можете мне позвонить.

— Хорошо, я вам тоже позволяю звонить мне, даже когда вам просто хочется поговорить со мной – пожалуйста, звоните. Мне будет от этих контактов только легче, а главное – я буду знать, что небезразличен МГИМО и его представителям в лице молодого поколения.

— Как ваше самочувствие?

— Самочувствие – по-разному. Я по своей натуре оптимист, готов бороться до последнего. Занимаюсь собой, стараюсь как можно больше двигаться, делаю гимнастику каждый день, иногда более полутора часов. Исхожу из того, что лучше умереть стоя, чем сгнить в постели.

Может быть, это были те слова, ради которых стоило вообще брать интервью, добиваться его полгода? Просто чтобы знать, что Николай Иванович жив-здоров, что ему приятно было пообщаться со мной, что он делает гимнастику каждый день и находится в бодром расположении духа... Чтобы узнать, что ветеран войны, в юности сражавшийся за мир, пребывает счастливым в этом мире и по сей день.

 Всего доброго! Хорошего вечера!

— Спасибо!

Спасибо.

декабрь 2020