Ярко-желтый флаер, выпавший из кармана пальто, на фоне серого февральского снега выглядел еще более живо, чем на столе моего куратора часом ранее. Немелованная бумага как воплощение шведского минимализма: листок стремительно размокал на влажных ступеньках. От деканата МЭО до «центра» около двух минут — их оказалось достаточно, чтобы выучить наизусть программу стажировки и рассмотреть картинки на обороте. В списке изучаемых предметов экономические дисциплины стояли вперемежку с «креативным мышлением», «межкультурной коммуникацией» и «наукой о счастье». В Швеции в отношении учебного процесса, очевидно, не мыслят стереотипами, мы с однокурсником тоже решили постепенно от них отходить. По пути до метро играли в ассоциации: сказки Астрид Линдгрен, магазин IKEA, легендарные хиты ABBA, косметика Oriflame, автомобили Volvo, но первым, что пришло нам в голову, был все же «суровый климат». Исключительно из лучших побуждений наши друзья и родные советовали захватить с собой пуховик и унты — на деле северное лето оказалось вовсе не «пародией южных зим», как писал классик.

Июль. Перед отъездом в Кальмар мы запаслись едой, как бы абсурдно это ни звучало. Благополучная Швеция входит в топ стран по индексу счастья населения и от товарного дефицита, разумеется, не страдает. Трудности испытывают только иностранцы. Их попытки отличить сметану от мягкого сыра, а молоко от йогурта раз за разом терпят фиаско. Вбить в переводчик слово на шведском без ошибки — искусство, а найти эквивалент, подходящий по смыслу, — чудо. Мы не стали исключением, потому на общей кухне периодически рождались настоящие гастрономические шедевры: панна-котта, приготовленная из «творога», который оказался сливками; сосиски с манговым соусом вместо привычной горчицы, ячменное тесто для вареников. С приготовлением этого блюда связана отдельная история.

В общежитии мы жили с ровесниками из США, Китая, ЮАР и еще двух десятков разных стран,среди которых были, в частности, ребята из Украины. Преимущественно говорили на английском, на русский переходили в «исключительных» случаях: песню спеть или анекдот рассказать, к примеру. В этот раз рассказанная шутка была короткой, а смех окружающих продолжительным, восстановив дыхание, мы заметили, среди собравшихся во дворе незнакомые лица, — рано или поздно общий «культурный код» дает о себе знать, как ни крути! На следующий день наши новые знакомые-украинцы пригласили всех к себе в гости лепить вареники: лучший тимбилдинг, в котором мне когда-либо приходилось участвовать. Еще сильнее нас сплотила подготовка музыкального номера для фестиваля национальных культур. Этот праздник в корни изменил наше представление о шведском гостеприимстве и о самих шведах, которым часто приписывают излишнюю сдержанность и холодность: нас угощали традиционной едой и напитками, предлагали поучаствовать в веселых конкурсах и викторинах, спеть шведские песни и станцевать застольный танец! Атмосфера драйва и творчества давала свободу для самовыражения: «Катюша» и «Мое сердце» Сплина, исполненное под гитарный аккомпанемент, вызвали у публики шквал аплодисментов, а дегустация национальных блюд славянской кухни, казалось, не оставила равнодушными даже самых отъявленных скептиков.

Август. Кофе и зефир со вкусом микстуры от кашля на террасе городского кафе. Мы сошлись во мнении: гастрономические пристрастия скандинавов в значительной степени продиктованы размеренным темпом их жизни.

Они живут в согласии с собой и природой, не опаздывают наслаждаться жизнью и ее маленькими радостями: к примеру, «фикой» — чашкой чая с традиционной сдобной булочкой. При этом шведы — взыскательные гурманы, которые стремятся получить дозу пищевого «адреналина». Пивной суп «Елеброд», «Сюрстремминг», он же квашеная ферментированная сельдь, и главная шведская гордость — «черное золото» — лакрица, или солодка. В Стокгольме она встречается во всех кондитерских, парфюмерных и хозяйственных магазинах как вкусовая добавка или ароматизатор, а в Москве ее сироп продается как средство от бронхита.

По счастливому стечению обстоятельств, это лекарство нам не понадобилось даже после ночи, проведенной на пирсе в Кальмаре. После шумного фестиваля захотелось посмотреть на звезды и помечтать. Отсутствие искусственной подсветки, панорама средневекового замка, шум волн — все это настраивало на мечтательный лад. «Небо в алмазах», олицетворяющее надежды на будущее, постепенно светлело. В потоке Персеиды мы оставили свои мечты, а в море по традиции бросили монетки, чтобы обязательно вернуться в Швецию еще раз, не только в воспоминаниях.