– Могу ли я сделать скриншот нашего видеозвонка? 
– Да, конечно. Тогда подождите, пожалуйста, минутку, я пиджак надену. 
– Это зачем? 
– Дипломатический этикет. Очень важно всегда правильно одеваться. 

Шесть лет Мария Чепурина работала советником председателя Парламентской ассамблеи ОБСЕ, а сейчас она – советник по внешним связям организации Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) в ООН. Почему говорить о ядерном разоружении – важно? Что делать для того, чтобы попасть на работу в ООН? Каково быть женщиной в мужском мире дипломатии? Обо всем этом читайте в нашем интервью. 

Когда и как вы решили стать дипломатом? 

Дипломатом я хотела стать с детства, поэтому сразу после школы поступила на Факультет политологии МГИМО, на мировую политику. Спустя три года одна из моих подруг поехала по обмену в Германию. Мне тоже захотелось. Это сейчас учеба по обмену – довольно обычная история, а в то время она была исключением из правил. Но я обо всем договорилась и на четвертом курсе уехала учиться в Sciences Po Paris. 

Там мне иногда казалось, что мои однокурсники из других стран совсем ничего не знают о России. Чтобы это изменить, я решила выступать перед ними как дипломат, который высказывался по всем вопросам. Мы даже устраивали дебаты! Это было где-то в 2011 году, во времена украинского газового кризиса. Западные СМИ тогда писали, что Россия перекрыла газ Украине, а я им объясняла: «Ребята, ну зачем нам его перекрывать, когда он должен идти в Европу? Мы должны его продавать, нам нужны эти деньги, как-то нелогично получается». Тогда я поняла, что мне нравится представлять позицию родной страны. 

Как проходит работа над исполнением договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний в ООН? Какую роль вы в ней играете? 

Я отвечаю за работу организации в сфере международных отношений, связей с дипломатическими миссиями и гражданским обществом. В мои обязанности входит освещение работы основной части сотрудников – технических экспертов.  

Мы, например, тесно взаимодействуем с Министерством обороны Российской Федерации. Совместно с нашими экспертами из Вены, инженерами и айтишниками, сотрудники Министерства ведут установку международной системы наблюдения по всему миру, чтобы ни одно государство не проводило ядерные испытания.  

В чем смысл именно моей работы? Я разъясняю сотрудникам дипломатических ведомств и университетов, чем мы занимаемся. На основании этого мы повышаем видимость ДВЗЯИ, собираем политическую поддержку. Для любого международного договора необходимо, чтобы о нем постоянно говорили и чтобы люди понимали, зачем вообще он нужен. 

На данный момент ДВЗЯИ подписало и ратифицировало 170 государств, последние в 2021 году – Куба и Коморские острова. Мы работаем с остальными. Я называю это эффектом домино: когда падает одна костяшка, остальные начинают падать за ней. Если одна из этих стран подпишет договор и ратифицирует его, другие сделают то же самое.  

Важно всё понимать, прощупывать нынешнюю геополитическую ситуацию, потому что дипломатия – очень тонкая вещь. 

Я всегда говорю, что у дипломата есть два уха и только один рот, поэтому он должен больше слушать и меньше говорить. 

Почему важно говорить о ядерном разоружении? 

Летом я проводила вебинар с Владимиром Познером и с Синтией Лазарофф (режиссер-документалист, выпускающая интервью по проблемам ядерной угрозы с экспертами из США). Синтия жила на Гавайях, когда, пять лет назад, на острова поступил сигнал о надвигающихся ядерных снарядах. В течение сорока минут все гавайцы думали, что сейчас умрут. Она так проникновенно об этом рассказывала, поэтому я и пригласила ее на один из моих первых вебинаров. Такие истории помогают людям понять, почему необходимо работать над ядерным разоружением. 

А Владимир Познер тогда сказал удивительную вещь: «Я считаю, что есть три профессии, которые требуют абсолютной честности, – священник, врач и журналист». Это очень правильно, особенно в освещении вопросов, связанных с ядерными испытаниями. 

Сейчас пандемия, экономические и политические трудности, поэтому мы не уделяем должного внимания проблемам ядерного оружия. Но если вдруг произойдет даже небольшой ядерный взрыв, то количество смертей и последующих заболеваний будет в сотни раз выше, чем в случае пандемии.  

Когда я работала во Франции, у меня был коллега-немец: он рассказывал, что у них в школе раз в месяц проходили тренировки «Спастись от ядерной бомбы». Звучал резкий звонок, и дети должны были добежать до подвала и спрятаться под столами. Для него это впоследствии стало психологической травмой. 

Чтобы достаточно говорить о ядерном разоружении, я считаю, важна помощь журналистов. Они должны рассказывать истории: о трагедии Хиросимы и Нагасаки, о судьбах жертв атомных бомбардировок. Только так люди смогут прочувствовать значимость нашей деятельности и сделать для себя вывод – хотят они разоружения или нет.  

Сложно ли женщине быть дипломатом? 

Недавно я общалась с человеком, который тесно работает с заместителем генсека ООН – американкой, возглавляющей департамент политических отношений. Она рассказала, что в США до 1974 года замужним женщинам вообще было запрещено работать в Министерстве иностранных дел. С одной стороны, я прекрасно это понимаю. Например, тебя отправляют в Африку, и муж не хочет ехать вместе с тобой. Или у тебя есть ребенок, и ты отказываешься ехать в Афганистан. А с другой стороны, я никогда не задумывалась о дипломатии как о сфере, где между мужчинами и женщинами есть существенная разница. Меня воспитывали так: если ты хорошо и качественно выполняешь свои обязанности, то пол не имеет значения. Хотя женщинам иногда приходится работать даже больше мужчин. Мы каждый раз должны доказывать, что способны работать на том же уровне, что и они. 

Мария Чепурина с президентом Финляндии

Помогает ли диплом МГИМО при трудоустройстве в ООН или ОБСЕ? 

Мне кажется, диплом МГИМО – один из лучших в мире. Это и отличное образование, и связи, которые взращиваются в определенной институциональной культуре, и наставники. В моей жизни было два таких человека. До сих пор они имеют огромное значение в моей жизни и являются моими менторами – это Марина Михайловна Лебедева и Иван Николаевич Тимофеев. Они всегда верили в меня и до сих пор во всем поддерживают.  

А вообще, среди наших сотрудников из России – около 70% выпускников МГИМО, все зависит от специальности. В ООН есть много технических профилей, поэтому выпускник нашего вуза не может работать, например, гидроакустическим инженером. Но есть ребята, которые занимаются именно международным развитием, международными отношениями или журналистикой. 

Какими навыками сегодня обязан обладать дипломат? 

Прежде всего – знанием языков. Если ты можешь понять человека, который говорит с тобой на своем родном языке, его отношение к тебе автоматически меняется.  

Нужно уметь находить общий язык с людьми разных национальностей. У меня, например, коллеги из 120-ти различных государств. И у каждого есть своя специфика! Латиноамериканец не смотрит на вещи так же, как выходец с Ближнего Востока. И нужно понимать, что в некоторых случаях приходится менять свой стиль общения. Если ты одного человека можешь похлопать по плечу и открыто о чем-то спросить, то с другими лучше быть более консервативной. На встрече с одним из бывших руководителей Ирана я забыла, что в Иране запрещено жать руку женщинам. И по привычке, конечно, протянула ему руку, а он не мог пожать ее в ответ, потому что с его стороны это было бы нарушением протокола. Вот такие маленькие вещи нельзя упускать из виду. 

И, наконец, нужно поддерживать со всеми хорошие отношения. В любой момент это может пригодиться. 

Что нужно делать тем, кто хочет работать в международных организациях? 

Постоянно стажируйтесь и набирайтесь опыта! Даже если за это не платят. В ООН есть множество стажировок, такими возможностями обязательно нужно пользоваться. Практика – лучший способ показать себя, чему-то научиться и наладить контакты, которые потом будут помогать вам по жизни. 

Делайте то, что нравится, а не то, что вам говорят. Я, например, долго проработала в ОБСЕ в Центральной Азии. Мне говорили, что смысла ехать туда не было. А мне это нравилось, мне было интересно! 

До сих пор смотрю на фотографии, на которых я где-то в горах в Киргизии или помогаю на выборах в Таджикистане, веду переговоры с общинным главой. Смотрю и понимаю – для меня в этом был огромный смысл. 

Наконец, верьте в себя. Да, будут неудачи, будет нелегко, придется ждать. Но я не встречала ни одного человека, который продолжал бы верить, развиваться, откликаться на вакансии и у которого в конце концов ничего бы не получилось.